Птенцы Виндерхейма - Страница 132

132

Хельг состроил сочувствующую мину. Влюбленный болван винил себя, хотя идею «Разбойники и спаситель» подкинул ему Лис. Не в лоб, конечно. Тогда в библиотеке он «вспомнил», как Альдис рассказывала на командных занятиях о своем восхищении героями древности, защитниками обездоленных и слабых. Потом «припомнил» о недавно прочитанном девчонкой ойкуменовском романе о рыцаре, спасшем принцессу из заколдованной башни, и как она томно вздыхала, мечтая оказаться на месте принцессы. Затем Лис сказал, что одногруппники Бийрана могли бы ему помочь сделать что-нибудь этакое, но потом быстро заметил, что в делах любви у других не стоит просить содействия – однако это уже решать самому Бийрану. После того он еще несколько раз повторил о «защитнике-спасителе», намекая, что произойди с Альдис беда, а оказавшийся рядом Бийран помог бы, то ему суждено занять место в ее сердце навсегда.

Парень, попавший в сети Фрейи, слушал Хельга, развесив уши. Лис с трудом сдерживал ухмылку: рано или поздно Ульдарссон дойдет до «гениальной» мысли сымитировать нападение на белобрысую с последующим спасением, и даже душеведу будет клясться, что это его собственная идея.

Под конец, убедившись в готовности Бийрана хоть сейчас предстать перед девчонкой в облике героя, Хельг спросил ради интереса:

– Скажи… а что ты в ней нашел? Почему полюбил – ее?

– О! – Ульдарссон засмущался пуще прежнего и зачем-то выдвинул стул из-за стола. – Альдис… ну… она… особенная!

– Особенная?! – Лис не смог удержаться от скепсиса в голосе, но влюбленный болван не заметил.

– Она не такая, как все, – с затуманившимися глазами и все более нездоровым тоном начал Бийран. – Она отличается от остальных девчонок. Они простые звезды в ночном небе, а она – падающая звезда, следующая своим путем. Они рыбацкие лодки, а она – драккар конунга. Они моллюски, а она – жемчуг. Они угли, а она – пламя. Они…

– Я понял, – перебил ни йотуна не понявший Хельг. – Особенная, разумеется…

Теперь Ульдарссон почти каждый день бегал к Лису как к эксперту по Альдис и каждый раз сожалел, что не послушался Хельга и обратился за помощью к одногруппникам.

«Хотя как раз послушался», – довольно подумал Лис. Раздраженный белобрысой, точнее, фактом ее существования как его напарника, он собирался помочь многими советами – и «помогал».

«Завтра скажу, что ей стихи нравятся! – злорадно подумал «птенец», рассеянно следя, как переставший дуться Фридмунд с усердием чертит что-то в тетради, победно поглядывая на Катайра. – Пусть изводит ее поэзией!»

О том, чтобы извиниться и попросить прощения у Альдис для возобновления нормальных отношений, Лис и не думал. Цель оправдывает средства. В академии главная цель – стать эйном. Ради этого все средства хороши. Разумный человек уже бы все понял и перестал вести себя как малое дитя. Вон, даже Ардж при встрече уже не глядит так, будто хочет с обрыва сбросить. Понял бхат, что здесь не в бирюльки играют. Дома, роды, семьи – нет их в академии. Последний селедочник в своих шансах равен майнору Дома Небес. И если ни тот, ни другой этими шансами не воспользуются, скованные запретами и предубеждениями прошлой жизни, – значит, сами виноваты.

Хотелось сказать Альдис все вышеизложенное в лицо, но с белобрысой не поговоришь. Не драться же с ней, чтобы заставить выслушать! Да и зачем? Не соответствуешь духу академии – твои проблемы. Лис и без напарника обойдется!

Он и раньше был один.

Не привыкать.

Альдис Суртсдоттир

Всю свою жизнь Альдис была не как все.

Пусть идиоты думают, что «не как все» – это интересно и приятно. Что если ты «не как все» – сразу, значит, особенный и уникальный, весь такой в центре внимания: роковой и важный.

На самом-то деле быть «не как все» – это быть изгоем. Место в центре внимания тебе обеспечено на тех же правах, что любой заморской диковине. Если окружающие хорошо воспитаны, ты встретишь не тычки и затрещины, а косые взгляды, шепот за спиной и вежливую холодность лицом к лицу.

Ты не такой, как все, – значит, ты чужак. Изгой, отщепенец, лишняя деталь в идеально налаженном механизме.

Всю свою жизнь Альдис чувствовала себя лишней.

Она не была нужна матери, ведь та умерла и оставила ее. Не нужна отцу – он хотел сына и не раз говорил об этом. Не нужна сверстникам, учителям, родине…

Иногда ей казалось, что она и себе-то не особенно нужна.

А потом все изменилось.

Одно короткое: «Я согласна» – и уныло дрейфовавшую лодку ее жизни подхватило мощное течение. Подхватило, чтобы вынести из затхлого болота на фарватер необъятной реки и дальше… в море. Впереди путеводным огнем сияла цель, достойней которой не было и быть не могло.

Жизнь дала шанс, и Альдис его не упустила.

Никто не обещал, что избранный путь будет усыпан розами, и глупо было бы ждать иного. Но именно здесь, в академии, в окружении сильных, подтянутых людей, преданных делу, Альдис почувствовала себя дома.

Впервые в жизни.

Каждая девочка на острове умела драться. Каждая училась управлять боевыми машинами, и это не считалось чем-то зазорным или выдающимся. Демонстрировать знания и умения было не только правом, но и обязанностью каждого курсанта. Здесь поощряли активность, инициативу, целеустремленность, здесь никто не тратил время на сложные ритуалы и чересчур изысканные фразы.

Она была здесь своей. Она была как все…

Отец на прощание сказал: «Будь как все». Она кивнула, хотя не знала, сможет ли и как это – «быть как все».

132