Птенцы Виндерхейма - Страница 192

192

– Простите. Это очень… личное.

Мужчина оторвался от папки.

«Какие у него умные, внимательные глаза. Как у папы».

– Я знаю, что это глупо… но я хотела бы поступить на государственную службу. В дипломатический корпус или… – Она отвела взгляд и выдавила еле слышно: – В армию.

– Зачем вы встали? Сядьте. В дипломатическом корпусе бывает нужда в секретарях и стенографистах.

– Я не хочу быть стенографисткой!

– Да. Понимаю. Вы же знаете, что такой карьерный путь для женщины, тем более для патрицианки, невозможен?

– Знаю.

– Рад, что вы не питаете иллюзий. Теперь сосредоточьтесь. – Он подался вперед. Взгляд его черных блестящих глаз буквально загипнотизировал Юлию. – Отвечайте честно: где ваша родина?

– Я не понимаю…

– Где ваша родина, Юлия? Мидгард или Ойкумена? Представьте, что началась новая война. На какую сторону вы встанете?

– На сторону анактерии, разумеется! – в запале вскричала Юлия. – В чем вы меня подозреваете?!

– Речь не идет о подозрениях. Мне было важно услышать ваш честный ответ, леди. Удивлены?

Юлия промолчала.

– Это тоже был вопрос.

– Я вообще не понимаю, что происходит, – вырвалось у девушки.

– Объясню. Буду говорить прямо, Юлия. – Он хлопнул рукой по пачке бумаг у себя на столе. – У меня на руках результаты всех тестов, которые вы прошли за последний год. Я знаю, что вы умны, находчивы, образованны, быстро бегаете и прыгаете, хорошо фехтуете, стреляете, умеете управляться с лошадью, паромобилем и лигерадом. Кроме того, вы из аристократической семьи, умеете вести себя в обществе и знаете язык. В сочетании с вашей внешностью это делает вас идеальным кандидатом. Единственным кандидатом.

– Кандидатом?

– Тем, кто может дать нам преимущество в будущей войне. А возможно, и предотвратить ее.

– Война? Но ведь…

– Война, Юлия, война. Смешно было ожидать, что мидгардцы оставят нас в покое. В прошлый раз нас спасло только чудо. Я не могу надеяться на чудо снова. Я должен организовать его сам. С вашей помощью.

Собеседник отодвинул кресло, подошел к эркеру и встал, сцепив руки за спиной.

– Мы сделали все, что могли. Собрали все ресурсы. За двадцать лет покорили небо, создали цепеллины, мобильные крепости, новое вооружение. Мы развиваем промышленность и науку. Но они делают то же самое. Эта гонка не может отменить войну. Только отсрочить. Наше счастье, что нынешний конунг – сторонник мира. Но на него давят. Те, кому выгодна бойня, требуют войны. Те, кто считает заключенный мир унизительным, хотят реванша. Войны не избежать. И поэтому вы, Юлия, нужны своей стране.

Он замолчал, Юлия тоже молчала, пытаясь переварить услышанное.

– Но что я могу сделать?

Он кивнул так, как будто ждал этого вопроса, подошел к столу и взял с него большую кожаную папку:

– Ознакомьтесь.

Внутри были рисунки. Боевые машины: двуногие, двух– и четырехрукие, высокие и низкие, вооруженные мечами, топорами или и вовсе непонятными приспособлениями. С кабинами для пилота в туловище или на загривке. Для масштаба рядом с каждой машиной художник нарисовал человека. Некоторые механизмы втрое или даже вчетверо превышали рост пилота. Массивные, хищные, смертоносные, даже на картине они производили пугающее впечатление.

– Все дело в вооружении противника. Это «эйнхерии» – машины пехоты, наименее опасные из всего арсенала Мидгарда. Летающие «валькирии» гораздо страшнее, можете мне поверить. А о последней разработке так и не удалось добыть точных сведений. Анактерии нечего им противопоставить, Юлия. И мы слишком мало знаем. Ни уязвимых узлов в конструкции, ни тактики и стратегии, ни численности войск. Мы даже не можем понять, как и за счет чего эти механизмы передвигаются. Я уже потерял больше двух десятков людей, пытаясь добыть сведения. Из-за провала агентурной сети вашему отцу пришлось срочно оставить миссию и вернуться на родину. Мы успели буквально в последний момент.

Юлия тихонько охнула. Мимоходом оброненная фраза воскресила в памяти события семилетней давности. Тревожные разговоры взрослых, рыдающая нянюшка, отец, собранный и напряженный, отдает какие-то распоряжения. В тот вечер ее уложили спать одетой и подняли посреди ночи. Пришлось уйти из дома и оставить все игрушки и даже почти все вещи. Юлия не могла быстро бежать по темным улицам, и отец взял ее на руки. Силуэт корабля на фоне бледного предрассветного неба, двухнедельная качка в пропахшем рыбой трюме…

Позже Юлия попыталась выспросить отца о происшедшем, но тот сумрачно и раздраженно велел не молоть чушь и не позорить свой род.

Нет, нельзя сказать, что она не догадывалась. Но одно дело строить предположения, а другое дело услышать подтверждение от самого… тут Юлия наконец-то поняла, что беседует с Янисом Аристидом, всесильным руководителем Тайной Канцелярии. И, судя по всему, непосредственным начальником ее отца.

Рассказать кому – не поверят. Жаль, что рассказывать не придется. Скорее Мировой океан высохнет, чем ее отпустят отсюда без подписки о неразглашении.

– Единственное, что дает хоть какую-то надежду, – малочисленность этих машин. По условиям мирного договора Мидгард не может выпускать в год больше двадцати пилотов. К обучению допускаются только пятнадцатилетние подростки из аристократических семей. Или сословия эрлов – маленькая уступка потомкам дружины Харальда.

Он встал рядом. Юлия поймала его испытующий взгляд и поежилась. Казалось, он спрашивает себя: сможет ли она? Справится ли эта худенькая девочка с аккуратно зачесанными косичками?

192