Птенцы Виндерхейма - Страница 45

Хельг взглянул девчонкам в глаза – и вздрогнул. Он считал, что может разобраться в человеке с одного взгляда, если ему это понадобится. Стейнмод говорил, что глаза – душа человека. А учитель, обучавший Хельга и его братьев душеведению, только посмеялся над этим. Но Стейнмод был прав.

В карих глазах Лакшми плескались тоска и боль. А в глубине – страдала душа. Не от физической боли, нет. От того, что Лакшми боялась пещеры. Лакшми боялась Хельга. Лакшми боялась даже девочки, которая ей помогала. И она страдала от этого страха, не знала, что с ним делать.

А в черных глазах второй девочки – упрямство. Упрямство, которое хуже, чем боль – потому что боль можно вытерпеть, но такую вот настойчивость души, которая рвется из тела, прямо требует, чтобы ее увидели, – нет, такого не вытерпишь. Жилы будешь рвать, стремясь доказать что-то себе и окружающим, что-то очень важное; умрешь, но докажешь. Уж легче бояться, чем быть таким упертым.

«И что мне теперь делать?»

Однако девчонка с льняными волосами уже сама начала действовать, не оставив ему выбора.

Альдис Суртсдоттир

Альдис выругалась про себя. Шанс добраться до выхода с покалеченной Лакшми и остаться «живой» был ничтожен.

– Ты ведь меня не бросишь? – забеспокоилась Лакшми, глядя на ее помрачневшее лицо.

– Не брошу, конечно. Но как это все не вовремя… Дай подумать секунду.

Лакшми покорно замолчала, глядя на Альдис снизу вверх своими огромными черными глазищами. Она была прехорошенькая – миниатюрная, изящная, с нежной смуглой кожей и шаловливым личиком, выглядывающим из растрепанных коротких кудряшек.

– Ты сможешь встать?

– Не знаю.

– Давай попробуем. Возьми меня за шею.

Альдис подхватила ее под мышки и попыталась приподнять. Лакшми честно старалась ей помочь, но попытка ступить на больную ногу вызвала у девушки долгий стон и новую порцию слез. Бхатка осела, опираясь на стену и поджав ногу.

– Больно.

– Надо сделать компресс. Я слышала журчание воды, где-то здесь должен быть родник. Посиди секунду, я сбегаю, поищу его.

– Нет! – почти выкрикнула Лакшми, вцепившись в руку Альдис. – Не оставляй меня!

– Я ненадолго. – Альдис постаралась сказать это терпеливо и по возможности мягко. – Тебе нужен холодный компресс.

– Нет! Пожалуйста, не уходи. – В голосе южанки снова зазвенели слезы. – Пожалуйста…

Девушка отвернулась и постаралась унять подступающее раздражение. Лакшми не виновата, она напугана, ей больно и плохо…

Она даже не сразу поняла, что рядом появился кто-то третий. Альдис так отвлеклась на сокурсницу, что совсем перестала вслушиваться.

А между тем замерший у поворота незнакомец настороженно переводил взгляд с одной девчонки на другую.

Секунду спустя девушка узнала его. Это был тот самый мальчишка, что в драке на пирсе смог в одиночку справиться с двумя противниками. Тогда Альдис не запомнила его лица, но хорошо запомнила осанку и манеру двигаться.

Сейчас она смогла хорошенько рассмотреть его.

Незнакомец оказался выше Альдис на полголовы. Волосы его были жестче, чем у девушки, и чуть больше отливали в золото. Парень был красивым, но не смазливым, в его худощавом, чуть властном, породистом лице явственно проступали фамильные черты Горних Домов Запада. Легко поверить, что род незнакомца считался знатным еще во времена первых конунгов, а может, и того раньше.

Альдис демонстративно опустила руку на мешочек с шариками и выловила пальцами снаряд. Но мальчишка не нападал и, похоже, не был разведчиком чужой группы. Он шел один, и у него в руке была зажата карта.

Поняв, что незнакомец не собирается атаковать, девушка расслабилась. Если парень не полная свинья, то поможет ей донести Лакшми. А если свинья, то вполне заслуженно сейчас получит снаряд с краской между глаз.

– Ну, чего ты стоишь и смотришь? – обратилась она к сокурснику. – Не видишь, человеку плохо? Помоги мне поставить ее на ноги.

Парень настороженно попятился и насупился:

– Почем мне знать, что это не ловушка?

Альдис фыркнула. Всеотец, ну что за бестолочь!

– Да ты посмотри на ее ногу! Это уже не игры, это серьезно. Кажется, перелом. Она не дойдет до выхода сама.

Парень задумался, сощурив ярко-голубые глаза. Его рука, лежавшая на поясе, начала выбивать причудливый ритм. Казалось, он что-то напряженно просчитывал в уме.

– Послушай, где-то здесь недалеко должен быть ручей, я слышала журчание воды. Нам нужно наложить холодную повязку. Я вижу, у тебя есть карта. – Против ее воли в голосе Альдис прорезались умоляющие нотки, и она сама на себя за это разозлилась.

– Отдай мне свои шарики, – наконец ответил он.

– Что?!!

– Отдай мне свои шарики, и я помогу вам.

Рука девушки снова дернулась к мешочку. Всего три глиняных комочка и четвертый зажат в правой руке. Эфемерная защита, не более чем иллюзия. Но с ними было спокойней.

«Все равно я не успею заняться охотой».

– Хорошо, – согласилась она после некоторой внутренней борьбы. – Я отдам. Но ты поклянешься, что поможешь нам добраться к выходу. И не будешь использовать их против нас.

Парень усмехнулся и развел руками:

– Мне нет смысла использовать их. Они твои и принесут баллы только твоей группе. Но если отдашь их, тогда я помогу. – И, улыбнувшись, с какой-то печалью в голосе добавил: – А клятвам особо доверять не стоит.

– Я отдам, – сказала Альдис. – Но поклянись Всеотцом и конунгом.

– Сама посмотри, – терпеливо ответил сокурсник. – Все плюсы только тебе. Ты можешь пристрелить и меня, и ее, стоит мне только отвлечься…