Птенцы Виндерхейма - Страница 92

Последние десять минут девушка судорожно раздумывала, что делать дальше. Выданное комендантом Маханти разрешение идти, «как закончишь», казалось проявлением настоящего садизма. Чтобы «закончить» порученную Альдис работу, требовалась целая рота курсантов и пара недель свободного времени. За два с половиной часа ей удалось вылизать только сравнительно небольшую площадку перед пирсом.

Сбежать, не сделав положенную по наряду работу, – серьезный проступок. Не хотелось так откровенно нарываться, но сдавать работу просто некому. Двое складских работников ушли почти сразу после ее появления. За оставшиеся часы на причале не появилось ни души.

Если бы бхат не появился еще в течение получаса, Альдис все равно сбежала бы. Однако признаваться в этом она не собиралась.

Комендант поперхнулся. Окинув взглядом расчищенный участок, он покачал головой и выразительно поцокал языком:

– Слушай, девочка, я шел спать, и тебе очень повезло, что мы встретились. Сейчас ты побежишь к своему корпусу, и я очень надеюсь, что успеешь до отбоя. Если нет, то так тебе и надо, в следующий раз будешь думать над приказом. Ты меня слышишь?

– Слышу, капрал, – ответила Альдис, чувствуя одновременно обиду и облегчение. – Но невыполнение приказа…

– Я смотрю, у первокурсников от муштры Сигрид совсем лодка потекла. – За язвительностью бхата скрывалась досада. Он злился на себя за нечетко сформулированный приказ, а обвинял во всем Альдис. – Ты хоть знаешь, что бы Ингиред мне устроил, если бы ты тут до утра убиралась?! – Голос мужчины сорвался на крик, ему пришлось сделать паузу, чтобы успокоиться.

Все одно к одному – и рабочих забрали, и тебе сопли вытирать нужно, – продолжил он извиняющимся тоном. – А, чего объяснять? Давай – беги к корпусу. Завтра попробую найти для тебя нормальную работу.

Он еще раз заковыристо выругался по-свандски, не стесняясь присутствия курсантки. Альдис, впрочем, ругательства тоже не смутили – слышала от рыбаков выражения и похлеще. Она пожала плечами, подхватила метлу и поплелась в сторону корпуса первокурсников.

Уже стемнело. Альдис шла, выставив вперед метлу, чтобы не налететь на что-нибудь. Упасть, сломать ногу или руку и загреметь в больницу еще на пару месяцев не входило в ее планы. О том, как она попадет в запертый корпус, девушка старалась не думать.

Как назло, ночь выдалась темнющая, словно кальмар чернилами небесный свод залил. Идти приходилось почти на ощупь. Спасала нахоженная тропа, петлявшая между взгорий. По такой дороге даже в темноте не собьешься.

В воздухе повисла напряженная духота, как часто бывает перед весенними грозами. Не пели птицы, не стрекотали насекомые в низинах. Только еле различимый шум моря нарушал ночную тишину. Подчиняясь полуночной магии, Альдис тоже глушила шаги, стараясь ступать бесшумной «походкой синоби», как учил Такаси.

Гнусная ночь. Влажная, тяжелая, прямо как… Девушка сбилась с шага и остановилась. Ночь Поминования! Ох, ну и «повезло».

Середина года. От лета остались одни воспоминания, везде царствует осень, впереди увядание и смерть. Завершится цикл, пройдет очередной временной круг, и все вернется к истокам. И так каждый год. Рождение, взросление, зрелость, старость, смерть.

В Ночь Поминования надо сидеть дома у очага. Или во дворе около костра, но обязательно у живого огня. В Ночь Поминовения надлежит привечать незнакомцев, кормить их хлебом и ни о чем не спрашивать, ведь под видом простых бродяг дом могут посетить твои предки, и не дай Всеотец обидеть могущественных пращуров.

Отец смеялся над россказнями нянюшки: говорил, что все это суеверия и ересь. Ночь выдумали бездомные, чтобы хоть раз в год наестся до отвала.

Но даже отец не смел гневить предков и каждый год занимал свое место у поминального костра.

А тех, кто встречал Ночь Поминовения в дороге, сразу в дом пускать нельзя. На Поминование не только предки возвращаются в мир живых. Дикие духи, призраки проклятых и не оставивших потомства, неприкаянно бродят по дорогам, жмутся у края людских поселений. Если повстречаешься с ними – не заговаривай и не давай заглянуть в лицо, а не то они украдут твое тело…

Где-то впереди раздался отчаянный детский крик. Захохотала и взмыла в небо, шумно дергая крыльями, ночная птица. Сердце скакнуло куда-то под горло и там и осталось, ток крови отдавался в ушах громом. Морозный ужас пробежал по позвоночнику, и разом вспомнились все страшилки о мертвецах, что любила рассказывать нянюшка.

Черные силуэты в огненно-красном ореоле показались из-за ближайшего гребня. Альдис присела и съежилась, выставив перед собой метелку. Как назло, все обережьи заговоры выскочили из головы, ничегошеньки не вспоминалось, кроме детской считалочки, призывающей Черного человека.

Силуэты растворились, слились с ночью, а кроваво-красный огонек завис в воздухе, словно раздумывая, куда направиться. В чернильной темноте он казался глазом отвратительного киклопа. Подмигивает, вынюхивает жертву, чтобы ухватить ее волосатой ручищей, вырвать душу и занять опустевшее, еще теплое тело.

Девушка скорчилась, не дыша. Красный глаз неспешно приближался и рос, превращаясь из точки в пылающий шар.

А может, это огненный демон из тех, что водятся на южных островах?

Она перехватила метлу наподобие боевого шеста. Если демон хочет забрать ее душу, сначала пусть докажет, что он сильнее.

Красный глаз мигнул и пропал. Послышался шум осыпающихся камней и возмущенная ругань.

– Придурок! – произнес дрожащий мальчишеский голос. – Смотри под ноги!