Птенцы Виндерхейма - Страница 157

157

– Фридмунд, думаю, он не подслушивал, так что можешь отпустить его.

– Мы не можем быть уверены в правдивости его слов! – с суровым лицом возразил Кнультссон. – Пытаясь обелить себя, лазутчик скажет что угодно! Мы выведаем у него правду! Рунольв! Неси железный прут, раскалим и будем пытать!

– Где я тебе тут железный прут достану?!

– Я в тебя верю! Кто ищет, тот всегда найдет!

– Не думаю, что подходящий прут здесь можно отыскать, – заметил Хельг. – Разве что на пароме, но вынести его оттуда будет сложно…

– Вы что, серьезно?! – взбесился Ардж и одним рывком освободился от захвата Фридмунда. Вскочил, разъяренно переводя взгляд с одного курсанта на другого. Хельг не выдержал и заухмылялся во весь рот.

– Так чего ты хотел, Арджушка? – невинным тоном поинтересовался Лис.

– Я пришел говорить серьезно, а не глупостями заниматься, Гудиссон!

– Тогда давай говорить серьезно. Чего ты хочешь?

– Я хочу предложить союз.

От костра Дроны прилетел смех – вернулся «птенец» из его группы, вырвавшийся с еще тремя из неумолимых жерновов хрульговской игры. Прилетел, ударился о стену гробового молчания и рухнул в пропасть удивления.

Катайр и Свальд подозрительно косились на Арджа, Фридмунд бормотал неразборчиво что-то о каленом железе, недобро посматривая на бхата, Рунольв подкидывал ветки жадному огню, а Лис неторопливо излагал свой план.

Завтра начнется очередное испытание. Будет оно, как «Пещера», или, что вероятнее, похуже «Пещеры», и поэтому надо готовиться к нему уже сейчас. А именно – следует договориться о совместных действиях. Скорее всего, их группы перемешают и заставят действовать друг против друга. Поэтому, кто бы в какую команду ни попал, они должны убедить остальных сотрудничать с другими командами. Убедить любыми доводами и способами. Например, уверять, что слышал, как всякие нехорошие курсанты решили объединиться против остальных, и нужно им противопоставить такое же объединение.

Ардж слушал внимательнее всех. Бхат жадно впитывал слова Лиса, но Хельг не беспокоился. Стучать Хрульгу или еще кому южанин не будет. Ардж изменился. Нет, в сущности, он оставался все той же сволочью, которую заботит только собственный авторитет и власть над жалкими людишками, но теперь, после пяти месяцев виндерхеймовского обучения, до Арджа дошла одна простая мысль: с помощью жалких людишек ни власть не удержать, ни новый авторитет не заработать. Нужны те, на кого можно положиться – сильные, опытные, уверенные в себе личности. Те, кого особо не впечатлишь принадлежностью к Горнему Дому, поскольку они судят по делам, а не по величию предков.

Таковых среди «птенцов» мало… пока еще мало. Академия старательно напоминает: все здесь равны. Каждый, пройдя отбор комиссии в министерстве, прекратил быть пупом земли и стал «одним из». Одним из курсантов академии – не больше, но и не меньше. Твое прошлое не важно. Только настоящее и будущее.

Так ведь и должно быть, да, Хельг? Поэтому ты и решил отправиться в академию – место, где прошлое не имеет значения. Где твое настоящее и будущее зависят только от тебя и твоих усилий. Уникальное место в Мидгарде, государстве, где все построено на отношениях сюзеренов и вассалов, на четкой социальной иерархии, на дозволенном одним сословиям и недозволенном другим. Так обстоят дела и в большинстве стран Континента. Политическое устройство большей части государств мира словно подтверждает тезис Храма о соотношении небесной и земной власти: как царит Бог-Солнце над остальными богами, так и благородные царят над простолюдинами, и власть их – лишь отражение сакральных сфер, продолжение порядка, установленного Всеотцом в мире смертных. Горнее властвует над дольним – так было, есть и будет. Великие Дома появились в Вастхайме с истинной верой, отражающей подлинное положение вещей в мире. Все остальное – от лукавого Локи.

Однако в академии иной порядок. Порядок дохрамовых времен, когда дружины викингов наводили страх на южные и северные острова Архипелага. Индивидуальная свобода, персональная отвага, собственные достижения – вот что ценили неистовые предки свандов. Не заслуги родителей, не власть семьи, не могущество рода, а только личные заслуги перед лицом богов и людей.

В Ойкумене есть древний миф о четырех мировых эпохах, похожий на учение бхатов о четырех эрах-югах, но отличающийся в расстановке акцентов. Не аскетизм, чистота души, милосердие и правдивость волновали древних ойкуменян, а служение порядку и олицетворявшим его богам.

Золотой век, когда люди жили своим разумом, познавая божественные законы мира, и на земле царили счастье и порядок. Серебряный век, когда люди познали запретные знания и боги снизошли к ним, неся знания о добре и зле, и стали с тех пор править смертными. Бронзовый век, преддверие Катаклизма, когда люди, не сумев придерживаться божественных заветов, стали нарушать их, прислуживая темным богам и демонам, тем самым впустив в мир Хаос и положив начало Катастрофе. И Железный век – время после Катаклизма, длящееся по нынешний день.

Стейнмод как-то сказал: для свандов дохрамовые порядки были Золотым веком. Ересь и богохульство, если подумать. А если еще больше подумать, не оглядываясь на катехизисы Храма и проповеди священников, подумать собственной головой, то кое-что начинаешь понимать.

Ты сам должен распоряжаться своей судьбой. Да, принимая чужие правила игры, затеянной без тебя и без учета твоих желаний, но принимая их сам, по собственной воле. Не безвольная пешка из бхатских шахмат, а равный другим игрок – пускай вначале слабый и неопытный, но решительный и самостоятельный. Только так можно превзойти чужие правила и начать диктовать свои.

157